The Highwayman [Russian translation]

Лил ветер потоки мрака меж растревоженных крон.

В тучи заброшен месяц как призрачный галеон.

Дорога - лунная лента поверх пурпурных болот.

А разбойник все скачет и скачет,

скачет, скачет,

разбойник путь свой держит в сторону старых ворот.

Треуголку на лоб надвинул, жабо в кружевах ажур,

камзол - бордовый бархат, штаны из оленьих шкур;

на них ни единой морщинки, в ботфортах он до бедра.

И алмазов блестят слезинки,

на пистоле слезинки,

рапиры эфес в слезинках; под звездами в сто карат.

Процокав мощеным булыжником, конь въехал на темный двор.

Всадник в ставень легко постучался, но задвинут затвор.

Тогда просвистел под окошком, и кто его ждал внутри?

Черноглазая дочь лендлорда,

Бесс, дочь лендлорда,

красный бутон любви гордо в ночи ее кос горит.

"Любимая, я за наградой, лишь раз поцелуй меня,

а я принесу золотые слитки еще до прихода дня,

но если обложат крепко и будет никак не успеть,

то жди меня в свете лунном,

карауль меня в свете лунном,

примчусь к тебе в свете лунном, пусть ад расставит сеть."

И он привстал в стременах, но руки ее не достал.

За окно она сбросила косы, лик его сделался ал.

Благовонный и черный рухнул ему водопад на грудь .

Под луной эти волны лобзал он,

(О, сладкие волны лобзал он!)

Потом натянул поводья и направил на запад путь.

Он не вернулся к рассвету, он не вернулся и днем.

Но до восхода луны, с солнца последним лучом

по цыганской петле дороги вокруг пурпурных болот

пошли солдаты маршем,

маршем, маршем,

солдаты Георга маршем - в сторону старых ворот.

Ни слова от них лендлорду, но эль его выпили весь.

Засунув в рот кляп, привязали к ножке кровати Бесс.

Пара их села к окну с мушкетами по бокам,

и встала смерть у всех окон,

и ад у того был, где оком

могла бы увидеть Бесс, как он мчится в руки их сам.

Поставили Бесс "на часы", придумали много затей,

закрепили мушкет, а дуло направили в сердце ей!

"Служи!", и поцеловали, но в ушах продолжало греметь:

"Ты жди меня в свете лунном,

карауль меня в свете лунном,

примчусь к тебе в свете лунном, пусть ад расставит сеть."

Вращала она руками, но прочны сплетения пут,

уже по израненным пальцам кровь или пот текут.

Тянула во мраке веревки, как годы время ползло,

пока не пробило полночь,

холод, пробило полночь.

И кончик мизинца в помощь - и вот он курка излом!

Цок-цок, цок-цок! Им все слышно? Отчетливый цокот копыт.

Цок-цок, цок-цок вдалеке! Всяк из них глух иль спит?

По ленте дороги лунной, по самой бровке холма -

разбойник скачет, скачет,

скачет, скачет.

Мундиры па́лят запалы. Она стоит, пряма.

Цок-цок - в тишине морозной. Цок-цок - громыхает в ночи.

Ближе он все, ближе. Лицо ее ярче свечи,

глаза на миг распахнула, вдохнула в последний раз.

Палец двинулся в свете лунном,

мушкет разбил в пыль свет лунный,

разнес ей грудь в свете лунном, последний ему дав наказ.

Свернув, он пришпорил на запад, он ведь еще не знал,

кто, наклонясь над мушкетом, залитый кровью, стоял.

Он все узнал на рассвете, и посерело лицо,

узнал он, что Бесс, дочь лендлорда,

черноглазая дочь лендлорда,

ждала любви в свете лунном, но та обернулась свинцом.

Обратно он гнал как безумный и небеса проклинал,

взбивая пыль по дороге, грозно рапирой махал.

Кровь шпоры окрасила ярко, бордовый камзол пожух.

Был вскоре застрелен на тракте,

как пес был застрелен на тракте,

окровавлен, лежал он на тракте, воротник в кружевах ажур.

Говорят, что в зимние ночи, когда ветер льется меж крон,

а в тучи заброшен месяц как призрачный галеон,

дорога - как лунная лента поверх пурпурных болот,

разбойник все скачет и скачет,

скачет, скачет,

разбойник путь свой держит в сторону старых ворот.

• Artist:Loreena McKennitt
• Album:The Book of Secrets (1997)