Верка, Надька, Любка [Verka, Nad'ka, Lyubka] lyrics

Когда дважды два было только четыре,

Я жил в небольшой коммунальной квартире.

Работал с горшком, и ночник мне светил,

Но я был дураком и за свет не платил.

Я грыз те же книжки с чайком вместо сушки,

Мечтал застрелиться при всех из Царь-пушки,

Ломал свою голову в виде подушки.

Эх, вершки-корешки! От горшка до макушки

Обычный крестовый дурак.

— Твой ход, — из болот зазывали лягушки.

Я пятился задом, как рак.

Я пил проявитель, я пил закрепитель,

Квартиру с утра превращал в вытрезвитель,

Но не утонул ни в стакане, ни в кубке.

Как шило в мешке – два смешка, три насмешки –

Набитый дурак, я смешал в своей трубке

И разом в орла превратился из решки.

И душу с душком, словно тело в тележке,

Катал я и золотом правил орешки,

Но чем-то понравился Любке.

Муку через муку поэты рифмуют.

Она показала, где раки зимуют.

Хоть дело порой доходило до драки –

Я Любку люблю! А подробности – враки.

Она даже верила в это сама.

Мы жили в то время в холерном бараке

Холерой считалась зима.

И Верка-портниха сняла с Любки мерку –

Хотел я ей на зиму шубу пошить.

Но вдруг оказалось, что шуба – на Верку.

Я ей предложил вместе с нами пожить.

И в картах она разбиралась не в меру –

Ходила с ума эта самая Вера.

Очнулась зима и прогнала холеру.

Короче стал список ночей.

Да Вера была и простой и понятной,

И снегом засыпала белые пятна,

Взяла агитацией в корне наглядной

И воском от тысяч свечей.

И шило в мешке мы пустили на мыло.

Святою водой наш барак затопило.

Уж намылились мы, но святая вода

На метр из святого и твердого льда.

И Вера из шубы скроила одеяло.

В нем дырка была – прям так и сияла.

Закутавшись в дырку, легли на кровать

И стали, как раки, втроем зимовать.

Но воду почуяв – да сном или духом –

В матросской тельняшке явилась Надюха.

Я с нею давно грешным делом матросил,

Два раза матрасил, да струсил и бросил.

Не так молода, но совсем не старуха,

Разбила паркеты из синего льда.

Зашла навсегда попрощаться Надюха,

Да так и осталась у нас навсегда.

Мы прожили зиму активно и дружно.

И главное дело – оно нам было не скучно.

И кто чем богат, тому все были рады.

Но все-таки просто визжали они,

Когда рядом с ритмами светской эстрады

Я сам, наконец, взял гитару в клешни.

Не твистом свистел мой овраг на горе.

Я все отдавал из того, что дано.

И мозг головной вырезал на коре:

Надежда плюс Вера плюс Саша плюс Люба

Плюс тетя Сережа плюс дядя Наташа…

Короче, не все ли равно.

Я пел это в темном холодном бараке

И он превращался в обычный дворец.

Так вот что весною поделывают раки!

И тут оказалось, что я – рак-отец.

Сижу в своем теле, как будто в вулкане.

Налейте мне свету из дырки окна!

Три грации, словно три грани в стакане.

Три грани в стакане, три разных мамани,

Три разных мамани, а дочка одна.

Но следствия нет без особых причин.

Тем более, вроде не дочка, а сын.

А может – не сын, а может быть – брат,

Сестра или мать или сам я – отец,

А может быть весь первомайский парад!

А может быть город весь наш – Ленинград!

Светает. Гадаю и наоборот.

А может быть – весь наш советский народ.

А может быть, в люльке вся наша страна!

Давайте придумывать ей имена.

• Artist:Alexander Bashlachev